Адам и Ева

На берегу озера я впервые увидел их, Адама и Еву, Отца Всех и Мать Всех. Они отличались от любого из других зверей в саду, в них уже тогда отражались индивидуальность и проявление бесконечного. Я наблюдал за ними издалека, увлеченный их видом и очертаниями. Чтобы рассмотреть их, нужно было посмотреть на потенциал, таящийся в них. В отличие от животных, которыми я правил, Прамать и Праотец имели возможность понимать. Они могли пристально посмотреть на звезды и луну и увидеть их четко и по раздельности. Что более важно, они изменяли. Они не пребывали в тишине, но выражали свои мысли словами, пусть даже примитивными и основными.
Я сопровождал их некоторое время в восхищении. Ева, изящно двигаясь, подходила и прикасалась ко всему, что она видела. Адам был более прочен и ступал тверже, его тело было гибким и пропорциональным. Они были чудесными творениями, созданиями невинного мира, который мы создали, и были наделены великими дарами, которые мы преподнесли им. Они знали лишь Создателя. Он приходил к ним после каждой ночи, и они склонялись перед Ним. Казалось, это было их единственным предназначением. Но вместо ободрения, вместо того, чтобы показать им, насколько они уникальны, Он принимал их поклонение в тишине.
Почему отвергалась их великолепие, которое было их истинным наследием Эдема? Я слышал, что другие начали шептаться. Адам и Ева жили в незнании, не имея понятия о своих возможностях. Почему Он создал эти существа лишь для того, чтобы ограничить их? Их боль становилась нашей болью, ведь мы любили их так же сильно, как любили Его.
Многие из моего Дома чувствовали, что Адам и Ева не должны быть вне пределов обычного порядка вещей - что благодаря им баланс Творения может нарушиться. Все же мы должны были защищать и укрывать их, чем мы и занимались. В конце концов, они поняли, что их всего двое, а прочих существ - множество множеств. Что казалось нам чудесным и величественным, им виделось как непостижимая угроза. Они больше всего боялись остаться одни, и они огорчались, но мы не могли сказать им, что Господь всегда был с ними. Каждое утро они просили, чтобы Бог остался, но он оставлял их всякий раз, и нам было запрещено встречаться с ними.

Начало Шторма

"Шторм надвигается", - сказал мне Аримал. Я пришел к нему, когда солнце спускалось над Эдемом, пристально посмотрел в первые проблески сумерек. Потом посмотрел глазами своих стад, забираясь так далеко, как только осмеливался, но я ничего не увидел.
"Ты уверен?" - спросил я.
"Я могу видеть будущее", - он посмотрел на меня, и я увидел Шторм в его глазах. Неопределенность и сомнения, словно облака, вились в его глазах.
Большой Спор был первым предвестником Шторма. Аримал позвал нас в Залы Луны и говорил о страшном предзнаменовании, которое он узрел.
Многие призывали к действиям, и Люцифер помог нам решиться.

Без направления

Во время Эпохи Ярости мы видели разрушение созданного нами рая. Никогда еще земли не видели таких чудес, такого упадка и такой тирании, как в те дни.
Когда Михаил и его Господь отступили, многие из нашего легиона и четверть потомков Адама и Евы сопровождали лояльных. Первый бой закончился в нашу пользу, но никто не знал, какую цену нам предстоит заплатить. Что сделал Люцифер? Имело ли место предательство, чтобы избежать наказания Неба? Многие опрометчиво думали, что победа за нами.

Решение

Так как первый день был победным, многие почувствовали иное. Наши разведчики, сопровождавшие лояльных, отметили, что Владыка Небес что-то готовит, но многие из нас видели это лишь как доказательство того, что победа за нами. Как же неправы мы были...
Все началось с легкого бриза, набирающего силу и мощь, пока рев его не стал оглушающим. На своем пути он вздымал песок, срывая поверхность с земли за секунды, срывая плоть с костей. Высоко над нами сгустились черные тучи - чернее, чем когда-либо были, сверкающие молниями - окружившие небо до самого горизонта так, что казалось, что даже земля просела под их весом.
Из туч смотрел Его пагубный взор, превращая бесконечное в конечное одной силой Своего гнева. Независимо от того, сколько существовало равновесие, оно разорвалось на части, и Он позволял Своей ярости пролиться на землю. Он, бывший нашим Отцом, стал нашим врагом. Ярость Бога была безгранична. Ничто из созданного нами не осталось нетронутым.
Когда тучи рассеялись, Первой Земли больше не было. Ничего не было слева от Эдема, кроме руин наших врат, и из обломков можно было узнать лишь некоторые. Все вокруг превратилось в заброшенную пустыню, прежде зеленеющие места покрылись песком. Высоко над ними разверзались горы, наполняя мир облаками темного ядовитого газа, вырывающимися вместе с ревом и расплавленной магмой. Моря, прежде спокойные, ревели и бились о землю, и их глубины были чужды даже мятежникам Пятого Дома, сама земля разверзалась, поглощая равнины, и камнепад сыпался на землю. Страшный шторм с горьким дождем и ревущим ветром разрушил земли.
Для нас, Отвергших Небо, этот мир стал нашим домом.

Эбеновый Легион

Но не все согласились. Аббадон вышел вперед, его лицо сверкало яростью - самой сущностью Пожирателя.
"Я достаточно видел. Его наказание превышает все возможное. Я присягаю до конца дней - я буду маршалом братьев моих против Него, против Творца. Я отказываюсь от мира, я отвергаю любовь. Я чувствую только ненависть, и мы должны спасти наших из этого огня. Мой Легион сталкивается с Творцом на каждом шагу, многие из нашего числа могут погибнуть, но мы никогда не отдадим даже четверти. Здесь начинается война. Никто не может сказать, когда она закончится, но наши сердца готовы".
"И тебе, брат мой", - ответил Люцифер. - "Отдается под командования пятая часть наших сил, самая сильная. Вы будете нашим авангардом".
"Это не все", - продолжил Аббадон. - "Люди ослепили нас. Это Праотец и Прамать обманули нас, Люцифер. Это из-за них началась война, и теперь наша обязанность сражаться с этим - от имени существ, которые ничего не знают. Я тоже вижу их возможности, и этих смертных. Но они должны стать инструментом, а не оберегаемым реликтом. Мы пренебрегли Им ради них, и, в свою очередь, они создадут рай для нас. Мы научим их своим секретам: как следует охотиться, как обрабатывать землю. В свою очередь они послужат нам любовью и делом. Мы принесли им великую жертву, так что они теперь наши вечные должники. Они будут инструментом в нашем походе против Неба".
Так был создан Эбеновый Легион. В его ряды пришли многие из Шестого Дома, каждый уверенный в том, что Небо неправо. Владыки Воздуха, Каратели, сопровождали их. Равное число от других Домов присоединилось.

Железный Легион

Когда собравшиеся услышали жуткие слова Абаддона, Дагон, повелитель камня и железа, поправил оружие и произнес голосом, подобным лавине:
"Я слышал Аббадона, и не стану ругать его за ярость", - сказал гигант. - "Но часть меня говорит, что человечество заслуживает нашей преданности, не пренебрежения. Как можем мы обвинять их за выбор, сделанный нашими сердцами? Если мы будем видеть в них лишь инструменты, мы будем отрицать нашу собственную жертву". - Дагон повернулся к Люциферу, и его рука горела от жара земли, когда он поднял ее в салюте Утренней Звезде. - "Позволь тем, кто должен выступить, Светоносный, напомнить о их обязанностях, если они будут на моей стороне! Мы будем стеной, сквозь которую не прорвутся молнии Небес!"
Таким образом, вышло так, что Дагон стал третьим из великих лейтенантов Люцифера, и в его Легионе было много Малефакторов и много наших сторонников Пожирателей. Несмотря на все ужасы, что происходили впоследствии, Легион ни разу не нарушил своих обязанностей и не был жесток со смертными или ангелами. Эбеновый Легион презирал их за это, но никогда не мог сравниться с ними в искусстве владения оружием на поле боя.

Предписание и заступничество

Стоя перед своими легионами, Люцифер произнес:
"Братья и сестры, не плачьте о том, что вы потеряли. Лучше посмотрите на то, что мы обрели. Скоро мы покинем эту равнину, оставим здесь прах и запустение и создадим свои королевства из погибшего Рая. Каждый из вас будет стоять над властителем наших смертных народов.
Защищайте и лелейте их, поскольку мы пожертвовали Небом ради них. Теперь мы воистину Падшие. Гордитесь своим новым именем. Требуются смелость и сострадание, чтобы пренебречь Небом, тогда как для слепого повиновения требуется только страх. Мы встретили наши страхи и преодолели их, теперь мы - хозяева своей судьбы.
Ведите стада свои во все стороны земли и создавайте большие города там, где прежде ничего не было. Возьмите тех смертных, что изберут вас. Первые двое, - благословенные Адам и Ева - не должны быть взяты. Они решили следовать своим собственным путем, и мы будем уважать их желание".

Второй спор

Вскоре после восстания начался спор, что делать с теми смертными, которые последовали за Михаилом. Эбеновый Легион доказывал, что любые смертные под знаменем Всевышнего будут потерей. Многие Убийцы и представители Железного Легиона предложили совершенно иное. Легионы должны трудиться, чтобы изменить этих смертных и открыть им истину, чтобы они не удивлялись и были похожи на других детей Адама и Евы.
Еще раз Люцифер разрешил спор.
"У них есть свою договоренность с Ним", - провозгласил Люцифер. - "Они отвергают свой дар и нашу любовь. Они решили закрыть глаза на нашу жертву, и потому не стоит принуждать их. Они сострадательные, невежественные в борьбе, и не стоит говорить от их имени. По этой причине мы не покинем их, но мы и не должны приходить к ним в открытую. Вместо этого мы посеем в них семена, и будем ждать плодов, если будет возможно, приведем их к тому, чтобы они сбросили свои кандалы. Это - выбор, который они должны сами сделать. Если они выберут нас, мы придем как спасители. Это - мой приказ".

Генхинном

Приютившийся в Долине Слез, собор Принца Падших был завещанием, как нашему полному пренебрежению, так и высокомерию. Хотя он и не смог достичь вершины своей красоты до Эпохи Зверств, Черный Собор был чудом даже в самом начале своем. Построенный на месте, где смелость человечества вызвала слезы у Люцифера, Генхинном должен был стать примером для всех прочих городов.
Я вижу отражение Генхиннома в этом Городе Ангелов.
Я видел отражение Черного Собора во всех городах, которые я посетил. Даже мое первое воспоминание о тюрьмах и камерах Аргентины содержит намек на этот величественный город - об освещенных углах и фундаментах, где мы в то время создавали легендарные артефакты. Мои воспоминания о Генхинноме - всего лишь неопределенные впечатления. Сегодня города являются совершенно другими сущностями, руководствуясь слиянием географии и экономики. Но Генхинном был другим. Он был единым целым - сразу и город, и собор, - это единственное, что можно сказать об этом городе на языке людей. Говорили, что Генхинном существовал до нашего Падения, - что он был построен в Первую Ночь, чтобы укрыть Адама и Еву, а после принадлежал Люциферу. Если посмотреть на Генхинном, то можно было понять, что миф мог быть правдивым. Это был символ совершенства, земное проявление Утренней Звезды.
Подходя к Генхинному, можно было увидеть стены и шпили, поднимающиеся с земли и касающиеся облаков, царапающие Небо и заставляющие небеса плакать дождем. Каждый из нас существовал на своем слое, каждый совершенно иной, чем прочие девять. Два самых нижних находились в тени, где находились кузницы Железного Легиона. Смертные стада Генхиннома жили с третьего по шестой слои, строившие дома и оплоты, чтобы вместить всех. Седьмой и восьмой слои принадлежали нам. Здесь мы строили свои дома: кто-то скромные, кто-то величественные. Дворец Теней возвышался на последнем слое, оплот и крепость Утренней Звезды.
За Черным Собором окраины города казались крохотными, лагеря и деревни смертных, где самые слабые из нашего числа были бы священными странниками, приносящими нам почести и веру. Пути, избранные этими пилигримами, стали Четырьмя Дорогами, которые соединяли между собой соборы и бастионы падших.

Небесные города

Генхинном и три оплота не были единственными городами на земле. Далеко от нас Небесные Элохимы построили свои собственные дворцы - мало чем отличающиеся от тюрем. Разведчики Серебряного Легиона сообщали, что часть Элохимов, подобно нам, решила остаться на земле, чтобы защищать свои смертные народы. Но, в отличие от нас, которые вели свои стада на большие и большие высоты, лояльные смертные существовали в городах-тюрьмах, где сохранились частички Эдема, и смертные существовали как Адам и Ева прежде - невежественные и привязанные к Творцу.
Издалека мы изучали пять Небесных Городов: Сагун, Шамаим, Махонон, Зебул и Аработх.
Сагун, также известный как Третий Город, был пограничным городом, располагавшимся неподалеку от Граничных Равнин и Гор Печали - тех самых, что прежде были вулканами и разделили наши владения. Построенный крайне просто, Сагун был каменным лабиринтом, построенный так, что ни захватчики, ни обитатели не могли найти из него выход. Управлялся он Анахелем, ангелом Четвертого Дома.
Шамаим, Город Почтения, принадлежал Габриэлю, архангелу милосердия, откровения и смерти. Второй после Михаила, Габриэль был также одним из немногих эмиссаров между нашими легионами и Небесными.
Многие шептались, что Люцифер и Габриэль часто встречались, и что Второй Архангел решил остаться на земле и подчиниться Михаилу, чтобы суметь защитить своих смертных от перемен и чтобы попытаться убедить Люцифера смягчиться.
Оплот Махонон среди жгучих стен был домом Михаила, Архангела Небес и Посланника Создателя. Патрули ангелов ходили днем и ночью по городу, предсказывая любое возмущение, что гарантировало невозможность неожиданного вторжения. Из всех Небесных Городов Махонон ни разу не пал.
Город памяти, Зебул, существовал только ради одной цели - чтобы систематизировать и описывать восстание, чтобы наши легионы не смогли избежать наказания за свои грехи. Окруженный туманом, город-тюрьма Зебул собирал архив всех наших деяний. Шпионы и агенты - ангелы Второго, Четвертого и Седьмого Домов - имели на каждого большую книгу, где были записаны все нарушения. Если эти книги еще существуют, возможно, они - единственно точные свидетельства Эпохи Ярости.
Последний город, Аработх, был памятником одиночеству и печали. Им правил Каиэль, ангел одиночества и слез, который сказал, что его задача в том, чтобы оплакать Творение, чтобы сокрушаться над падением Адама и Евы и чтобы помнить о нашей ушедшей славе. Врата Аработха никогда не были заперты или перекрыты. Они оставались открытыми для любого, кто пожелал бы оставить свой легион и отречься от восстания, приняв наказание Бога.
Абаддон разрушал этот город семь раз за время Эпохи Ярости, но он всякий раз отстраивался заново. Известно, что не менее сотни из нашего числа пересекли порог этого города в течение тысячелетних войн. Их судьба неизвестна, и их имена больше никогда не произносились.

Адам и Ева

"Четверть народов Адама и Евы вернулась к Небесным Владыкам в утро нашего выбора, но не Праотец и Прамать. Их бессмертие исчезло благодаря одному слову, и им нужно было трудиться, чтобы жить. Когда легионы стали распространяться повсюду со своими смертными стадами, Адам и Ева пришли ко мне и попросили, чтобы им позволили остаться.
Первым говорил Адам: "Вы многое показали нам. Мы покинули Эдем, ставший пылью, но мы сами стали творцами. Бог назвал его грешником, когда мы не подчинились Ему. Теперь мы видим истинный мир - большой, пустынный и заброшенный - но мы сами возродим его".
Далее говорила Ева: "Вы научили нас всему. Мы взяли ваши плоды, и глаза наши узрели истину Творения, и мы поняли, что мы можем. Вы открыли нам глаза, и мы благодарны вам за это, но видя все, мы должны следовать своим собственным путем. Если нам суждено унаследовать эту землю, мы должны вложить в нее часть своего труда, своей жертвы и своей веры"
С этими словами Адам, Праотец, и Ева, Прамать, оставили мой легион и направились в путь, чтобы найти сою собственную судьбу. Все время они будут или учиться, чтобы овладеть Творением, или трудиться, покуда Бог не простит их".

Кровь Эдема

В конце рассказа вся аудитория согласилась с Люцифером.
Но вместо того, чтобы принять это, Аримал решил узнать больше о судьбе первых смертных.
"Я чувствую что-то", - сказал Аримал. - "И, по сути своей, грядущие трудности связаны с Адамом и Евой, они играют в этом определенную роль. Люцифер велел нам держаться подальше от первых смертных, но я должен знать, почему".
Итак, мы искали, сезоны сменялись, лето сменялось зимой, весной, и снова летом. Когда мы встречали других падших, мы задавали вопросы, пытаясь узнать, где укрылись Адам и Ева. Ответ всегда был одним и тем же, но мы отказывались смириться с поражением.
После многолетних поисков мы наконец-то нашли их убежище. Они ушли далеко на восток, и поселились недалеко от небольшого холма, на котором был маленький садик. Под тенью кипарисов они построили жилище, чтобы скрыться от дождей и ветра. Мы следили за ними издалека. Годы тяжело отразились на Адаме. Долгие дни, полные трудов, оставили след на его лице, рассказывая о страданиях, одиночестве и настойчивости, тогда как глаза его излучали гордость, когда он видел простые вещи, созданные им и Евой. Ева, Мать Всех, трудилась у очага, радуясь простой работе вместе с мужем. И они были не одни.

Тьма спущена с цепи

Когда мы вернулись на наши земли, мы видели столбы дыма, поднимающиеся в свинцовое небо. Когда за нашей спиной остались зубчатые вершины Горы Печали, мы увидели пожары, растекающиеся по лесам от Сагуна, приграничного города Небесных. Внизу по долине маршировал почти весь Эбеновый Легион. За ними до самого горизонта тянулся след разрушения, все было усыпано телами людей и животных. Действия Каина спустили с привязи возможность зверства в Творении, и начался тот самый шторм, которого боялся Аримал.
Мы наблюдали, как Эбеновый Легион приближался к Сагуну. Как он столкнулся со смертными, оставшимися верными Небу, как они были связаны и закованы в цепи или же были убиты. Я видел смертных, сброшенных со скал, разорванных на куски или же сраженных мечами огня и света. Крики умирающих эхом проходили по земле.

Осада Сагуна
День кончался и внизу, в долине Сагуна, бушевала первая настоящая битва за историю нашего восстания.
Дьяволы Эбонитового Легиона направляли Пожирателей на борьбу с ангелами, вышедшими из Сагуна, и чтобы получить первую плату. Высоко над ними вились Изверги, чтобы встречать ангелов огнем и молниями. На флангах Каратели велели своим ветрам нести яд через поле битвы, чтобы они высасывали жизнь из лояльных Небесам беженцев, пытающихся укрыться в городе. Сзади Малефакторы разверзали земли и обливали Сагун огнем, вырывавшимся с сернистыми облаками из открытых земных расщелин. Искусители пели кровавые песни, вводящие Легион в исступление, а смертных и ангелов - в соблазны. Наконец, в этом хаосе, Убийцы искали мертвых и умирающих, чтобы забрать их души в тень.
Столь дикое нападение оглушило Небесных.
Все генералы - Михаил, Габриэль, Уриэль и Рафаэль, - отсутствовали, посланные богом для наказания Каина за его грех. Но это не все. Смерть Авеля разлилась над Небесными точно так же, как и над падшими. Если падшие, казалось, освободились благодаря ей, ангелов это парализовало. Они были не в состоянии понять, какое зло было спущено с цепи. Это оказалось их погибелью.
Когда ангелы и архангелы вышли из Сагуна, они колебались, увидев под стенами собравшийся легион.
Не знающий, что следует делать, Ябниэль, подчиненный Анахэля, вышел вперед, чтобы говорить с легионом.
"Вы зашли на земли Небесных. Его воля правит здесь. Опустошение, которое вы нанесли, будет говорить против вас. Я буду говорить с любым из вас, поскольку Анахэль сейчас отсутствует".
Лираэль, Оверлорд Падших Шестого дома, поднялся из наших рядов, чтобы отвечать. Он был в крови, его тело казалось огнем, а в глазах сверкал гнев. В руках его был большой топор. Я помнил Лираэля как Ангела Ярости, управляющего зверями в момент убийства. Лираэль был выше Ябниэля до Падения.
Когда он подошел к Ябниэлю, не было ни рассуждений, ни дискуссий, он просто поднял свой топор и опустил его на голову защитника Сагуна. Как только топор вонзился в Ябниэля, он прошел сквозь ангела и вонзился в землю, раздался звук, прошептавший истинное имя Ябниэля, и с того момента его не стало. Ябниэль стал первой жертвой истины, спустившей с цепи Эпоху Зверств, его имя больше никогда не отзывалось в Творении.
После уничтожения Ябниэля ярость Легиона сорвалась с цепи, и они набросились на ангелов Сагуна. Когда наступила ночь, Сагун был погублен, а его владения обыскивались Эбонитовым Легионом в поисках богатств, взятых, как добыча. Из всех защитников Сагуна только треть спаслась, сбежав через Долину Почтения в другие Небесные Города. Их переполнило смятение, когда они обнаружили, что Зебул и Махонон находятся в осаде. Они отчаянно пытались помочь терпящим поражение, но Большая Библиотека Зебула, где находилась Книга Имен, была разрушена и сожжена. Многие тома, как, к примеру, Тайные Ветры и Книга Абаддона, исчезли, только лишь отдельные страницы избежали огня. Некоторые из ангелов были уничтожены, другие бежали на Небо, разбитые и опустошенные

Время ненавидеть

Впереди победоносно маршировал Эбеновый Легион. Я видел падение Шамаима, второго Небесного Города, который был разрушен, и битву на Поляне Памяти. Здесь могущественный Габриэль сражался с ордами Лираэля, эта битва покрыла шрамами и испарениями ту землю до конца дней. Говорят, что Габриэль, архангел милосердия, мести, смерти и откровения, не последовал указу Бога и не покинул поле боя. Вместо этого он остался и защищал смертную женщину от орд Лираэля, которым хотелось вкусить смертной плоти. В самом конце Габриэль сражался с Лираэлем, пока день не кончился, став последним днем битвы.
Тела многих смертных и вместилища многих из нашего числа лежали, тела павших при Шамаиме, когда наступил рассвет, но не было видно ни Габриэля, ни его возлюбленной смертной. Никто не знает, был ли Архангел Милосердия и Откровения наказан за неподчинение, или же он пал в эту ночь. Известно лишь, что когда произносят его имя, оно никогда не откликается в Бездне, так что если Габриэль и был наказан Всемогущим, он был приговорен к своему собственному аду.
Всюду, где ступал Эбеновый Легион, оставались следы уничтожения и просыпались несчастья. Огромные стаи зверей сопровождали Легион, настолько большие, что они затемняли солнце и пожирали мертвых и умирающих. Многих трупов коснулись Каратели, и те остались, раздуваясь от болезней и чумы. Когда они лопались, то чума проистекала на земли Небесных.
Где бы ни шел Легион Абаддона, его сопровождали длинные караваны людей - среди них были как рабы, так и поклоняющиеся. Для всех зверств, совершенных легионом, требовалось мало могущества смертных, но они следовали за легионом, охотно жертвуя собой в войнах или поклоняясь Лордам Эбенового Легиона.

Оплот Ненависти

Дудаэль, могущественная крепость и оплот Эбенового Легиона стала бастионом ненависти и насилия. Окруженная огнем и гейзерами, изрыгавшими зловредные облака испарений на земли вокруг, Дудаэль была тем самым прообразом ада, который рисовали многие художники в течение тысячелетий. Огромная кузница была под городом, там ковалось оружие и броня для смертных воинов Легиона - сабли из темного металла, известного как syir. Когда Легион не шел войной, он собирался на аренах в Колизеях и смотрел гладиаторские бои, где выпускались смертные против смертных, введенных в заблуждение демонами, созданные для единственной цели - увеселения толпы.

Долгий Марш

В Генхинноме Люцифер и его Пурпурный и Железный легионы продолжали заботиться о людях. Люцифер отправлял отряды, захватывавшие людей у Серебряного и Эбенового легиона и приводившие их в Генхинном, но со своего трона Люцифер видел, как деяния распоясавшихся легионов отражаются на лице мира.
Несчетное количество смертных были мертвы, многие существовали в мучениях. Не ради этого Светоносный пренебрег Небом. Но Люцифер знал, что если он заставит легионеров следовать за собой, это будет мало отличимым от беспрекословного подчинения, которого требовало Небо. Многие годы Принц сражался с этой дилеммой.
В конце концов, он решил действовать. Война длилась слишком долго. Небесные были изгнаны до Махонона, но Светоносный знал, что этот город никогда не падет.
Решив не дать легионам начать грызню, он призвал их, чтобы построить истинное царство, раз и навсегда.
Это был Долгий Марш, поход, призванный объединить легионы под знаменем Люцифера. Падшие столкнулись с падшими, но, в конце концов, Пурпурный Легион окружил Дудаэль, Табаэт и Касдейю. Трижды легионы пытались отбить наступление, но всякий раз воины пурпура и железа одерживали верх, и в конце мятежные эрцгерцоги склонили свои головы перед Люцифером, затаив месть в сердцах.
Со своего трона Люцифер возвещал о новой эпохе, эпохе, когда смертные должны поклоняться падшим, и смертные должны расти, поклоняясь Небу, как божеству.
"Наша война была неправильна", - объявил он. - "Мы победим Всемогущего не с помощью войны и зверств, но через саму веру смертных. Мы покажем им Его образ, безгранично могущественный, прекрасный и вечный. Мы слишком долго ошибались в причинах войны. Создатель не осуждает нас из страха перед нами, но осуждает нас из страха того, чему мы можем научить человечество. Почему они не верят в нас, как в Бога, что было перед Падением? Мы станем богами этих смертных, и они призовут Его. В свою очередь, воля смертных изменит Землю, и наши троны на Небе восстановятся. Мы слишком долго шли ложным путем. Пришло время вернуться и отплатить Небу за его грехи".
Так наступила Вавилонская Эпоха.

Вавилонская Эпоха

Это было величайшей нашей эпохой. Победы Эпохи Зверств изгнали Небесных, их силы были разбросаны в беспорядке. Под правлением Люцифера наши области были более укреплены, и даже страшные Мальхимы вторгались ненадолго. Чтобы задобрить Серебряный и Эбеновый Легионы, Люцифер позволил им продолжать править их городами, но они больше не могли умножать свои стада без платы десятой части Генхинному.
В это время Пурпурный Легион распространял свои стада по Творению. Но это не все, что следовало сделать.
Был наказ Люцифера, что мы должны поднять народы Адама и Евы. Много времени прошло с Первой Ночи, когда Люцифер открыл глаза Матери Всех и Отцу Всех. Было много потомков забытых Адама и Евы, и многие из их знаний были истиной пополам с суевериями, смешанными со страхом и памятью о Эпохе Зверств. Вместо знаний о связанности Творения смертные снова потеряли знания. На сей раз это была не вина Бога, а наша.
Это огорчало нашего могущественного Принца. Мы отвергли Небеса, чтобы пролить свет на мир, не большую тьму и отчаяние. Мы потерпели неудачу со Светоносным, а он потерпел неудачу с детьми Адама и Евы.
"Должен ли я был слепо следовать путем, уготованным нам Создателем?" - вскричал Люцифер. - "Если это восстание привело к большей лжи? Нет! Мы должны начать новую эпоху. Наше восстание не должно закончиться бесславно. Эти годы трудов и отчаяния, насилий и убийств не должны пройти бесследно. Мы поднимем человечество, и оно достигнет Небесных врат. Начинается Большой Эксперимент, и если мы потерпим неудачу, все потеряно. Если же мы добьемся успеха, мы победим".

Предательство

Стражи занимались своими задачами несколько сотен лет. Вскоре после написания книг запретных знаний тень пала на них. Легионам было запрещено мешать им, но нам было любопытно. Некоторые защищали их издалека, противостоя Небесным или же Мальхимам. Но по странной иронии, именно мы оказались причиной провала задачи Стражей.
Так как цивилизация достигала все больших высот, некоторые из наших легионов испытывали мучительные сомнения. Они шептали нам: "Если все секреты Творения будут открыты им, зачем им тогда будем нужны мы?". Страх и сомнения наполнили наши сердца.
Никто не знает наверняка, что именно поспособствовало нарушению Большого Эксперимента, но легенда гласит, что это был падший из Дома Люцифера.
Он говорил с теми падшим, что боялись растущего могущества людей, и кто был убежден, что следовало что-то сделать, дабы легионы и далее преобладали над смертными. Предатель сказал, что его последователи должны взять смертных, которые родят от них новые народы - наполовину смертных, наполовину падших. Эти новые народы всегда будут подчиняться своим родоначальникам, и они вытеснят в коне концов народы Адама и Евы благодаря своему могуществу. Итак, в одну из ночей предатели взяли смертных и соединялись с ними.

Рождение Нефилимов

Так появились нефилимы: они одинаково были отвратительны для глаз смертных и для глаз падших. Они обладали силой человека и ангела, и на них было страшно смотреть - если не из-за уродливого облика, то из-за таящихся в них возможностей. Я слышал, многие из них были добрыми и мягкосердечными духами, которые вели народы и просвещали их, но многие из них знали только ненависть и тиранию. За несколько лет они возвысились над городами, в которых родились. Их величайшим преступлением было то, что они разыскали и убили Десятерых, захватив их власть как учителей человечества.
Но правление нефилимов и их родоначальников-предателей было недолгим. Когда слова об их злодеяниях достигли Генхиннома, Люцифер сошел вниз со своими легионами и убил всех, кого он смог найти. Пока мы были заняты войной, Большой Эксперимент разрушился. Эта трагедия впоследствии была названа Сокрушением и возвещала о нашем окончательном поражении.

Крах

Все наши города и племена разрушались - некоторые из-за стихийных бедствий, другие из-за войн, голода и мятежей. Города погружались в океанские глубины, тогда как другие просто исчезли в глуши. Словно народы Адама и Евы избрали незнание, когда познали все секреты Творения. Многих мы не могли понять в эти дни. Почему они отказались от судьбы и выбрали жизнь, полную трудностей и незнания? Это казалось последним предательством в глазах многих легионов, и некоторые до сих пор не простили человечество.

Наступление конца

Эксперимент потерпел неудачу, и никто из нас не мог восстановить прежнюю преданность людей. Смертные были ослеплены нами, и мы лишились веры, которая стала уже для нас привычной. Мы забыли о Небесных в хаосе Сокрушения, но Небо не забыло о нас. В этот тесный час к нам сошли Небесные. Мальхимы осадили Дудаэль, Табаэт и Касдейю, и мы не смогли отбить их.
Михаил и его ангелы собрались у Генхиннома и началась величайшая битва. Я говорю, что даже в конце Люцифер ни слова не сказал о том, чтобы сдаться. Пурпурный и Железный Легионы сражались в последний раз и держали стены города 40 дней и 40 ночей прежде, чем ворота были разрушены, и Утренняя Звезда был связан огненными цепями.
Офанимы, Ангелы Закона, судьи Творца, сошли с небес, окруженные Мальхимами и Небесными ангелами Михаила. Они встали перед легионами и приготовились исполнить наказание. Многие из нас ждали, что нас отведут на Небо, чтобы уничтожить, но Всемогущий приготовил нам более страшную судьбу. Он осудил нас на вечную темноту, на конец всего, на пустое бесцельное существование. Весь ужас Эпохи Ярости, который я видел, ничто по сравнению с тем зверством, которое Небо уготовило для нас. В конце концов, офанимы огласили решение, и все молчали некоторое время. Я думаю, они ждали, что мы станем молить о милосердии, что мы станем просить о быстром уничтожении вместо вечности в Бездне.
Но наши глаза были обращены на нашего Принца, Утреннюю Звезду, стоявшего с гордо поднятой головой. Казалось, он искал в небесах Всемогущего, чтобы столкнуться с ним в последний раз. Это видение зародило действие, и я знал уже, что лучше встречусь с тьмой, которая ждет меня. Я преклонил перед ним колени, на секунду дольше, чем перед Богом, потом поднялся на ноги, смело оттолкнув офанима. Я помню тишину, повисшую над равниной и бессчетные глаза, следующие за мной, когда я решительно шагал в Адские врата. На пороге я повернулся, глядя на своего Принца, и я точно помню, что видел слезы на его глазах.
Отсалютовав, я бросился в Бездну.
Я не стану лгать тебе и говорить, что мне не было страшно, но я сражался с собой, чтобы выдержать в пустоте Бездны. Я ждал, когда придет Принц, чтобы быть первым, кто встанет на колени и вновь принесет ему клятву верности. На этой равнине я понял, что никакая тюрьма, созданная Небом, не в силах удержать нас. Мы не захотим вернуться к тирании Бога, ни на Земле, ни в Аду. Мы не желаем подчиняться. Законы должны быть только наши. Я не знаю, сколько я ждал, сколько меня сжигал огонь пренебрежения. Пагубные речи велись обо мне, но я выдержал. Темнота и холод пожирали мою душу, но я выдержал. Крики предательства резали меня подобно ножу, и снова я не пожелал сдаться. Затем врата Ада с лязгом захлопнулись, и я понял, что мы воистину покинуты. Люцифера не было среди нас.
________________________________________________________________________________