Как и платье, этот подарок одновременно успокаивал и тревожил её.
Автомобиль завернул за угол, открывая вид на особняк Милленеров. Всё, что нравилось ей, испарилось, всё, что пугало её, удвоилось.
Конечно, раньше она видела фотографии дома, где её мать провела детство, но они не смогли правильно показать его. Фотографии не передавали запах бесплодной земли или дорогу, похожую на надгробие, имя на котором стёрлось. Выходя из машины, она бросила взгляд на дальний конец дома. Она действительно видела это…? Может, это просто ветер трепал листья, а она от волнения приняла их за струящуюся белую ткань.
Когда она подняла руку, чтобы постучать, дверь отворилась, открывая взору Кей её кузена, но не Стюарда. Если Стюард был высоким и крепким, то человек, открывший дверь, был низким и нездорово бледным, с кривой и сгорбленной осанкой.
- Кузина Кей! – он ухмыльнулся и даже хлопнул в ладоши. Он был одет в смокинг, который нелепо сидел на нём. Запонку он уже успел потерять.
- Привет, э... – она попыталась вспомнить его имя.- Примо! Кузен Примо! Я, э, рада видеть вас!
Примо Джованни улыбнулся, продемонстрировав зубы, которые были единственной совершенной частью его тела.
- О, кузина Кей! Я так надеялся, что вас пригласят в этом году. Проходите!
- В этом году..? - он проигнорировал её вопрос, схватил за запястье и потянул за собой в дом. Оглядевшись, Кей увидела людей разных возрастов, строго одетых, общающихся, пьющих. Она заметила нескольких блондинов, но ни Стюарда, ни Изабель нигде не было.
- Нам сюда. Пойдёмте со мной, Кей. – Примо не отпустил её запястье, продолжая настойчиво вести её в сторону от вечеринки к западному крылу здания.
- Мне действительно...
- Нет, мне надо кое-что показать вам! Но вы должны поторопиться!
Она пару раз видела Примо, когда они были детьми. Тогда он тоже был уродливым, капризным и истеричным. Но он был один из Джованни, а Кей подозревала, что они были очень богаты, потому что даже её гордая мать подчинялась им. Не зная, что делать дальше, Кей последовала за Примо, хотя что-то в нем или в ночи, или в расходящихся коридорах дома, заставляло её кожу покрываться мурашками страха.
Через небольшой боковой выход Примо привёл её в сад, где росли тонкие деревья.
- Примо, я не сделаю больше ни шага, пока вы не объясните, что собраетесь мне показать.
- Я просто хотел показать вам закат. С вершины холма? Я очень хочу увидеть, как солнце заканчивает свой путь. Пожалуйста, пойдем со мной? Это будет замечательно!
Кей почувствовала ту холодную тошноту в груди, которая возникает, когда видишь кого-то унижающего себя и не понимающего это. Он говорил так нерешительно и с такой мольбой в голосе, что она согласилась.
На вершине холма под высохшим деревом с одной уцелевшей крепкой ветвью, которая торчала, словно рука виселицы, стояла холодная каменная скамейка. Примо сел на скамейку и стал восхищенно смотреть на заходящее солнце.
Кей присоединилась к нему и, спустя некоторое время, насупилась. Почему он был так настойчив, приглашая её, если собрался её игнорировать? Широко раскрыв глаза, он смотрел на запад, словно ребёнок, уставившийся в телевизор. Её взгляд на мгновение последовал за ним, но даже закат был отвратительным: сквозь густые серые облака красный и багровый шар выглядел усталым и измочаленным.
Кей быстро повернулась. Она слышала смех? Но никого рядом не было.
- Примо, это то, что вы..?
- Тсс! Не сейчас, оно еще не до конца зашло.
- Ну и что? Это же просто закат. Думаю, еще один запланирован на завтра, ты не в курсе?
- Это может быть мой последний закат вообще, – ответил он, по-прежнему не глядя на неё.
Она вздохнула, скрестив руки и ноги, но осталась сидеть, пока не стемнело. Примо повернулся к ней.
- Теперь мы наконец пойдем?
- А куда ты торопишься? – он положил одну руку на её колено, а другую пропустил за её шеей. Она стала вырываться, но недостаточно быстро, что бы избежать прикосновений его липких губ. Она отвернула голову и попыталась оттолкнуть его, но Примо оказался сильнее, чем она ожидала. Несмотря на все попытки борьбы, она так и не смогла освободиться.
- Примо! Прекрати это!
- Нет, разве ты не понимаешь? Это будет замечательно!
- Нет!
- Но, подумай, наш сын будет Джованни, – сказал он так, будто это был самый веский аргумент на свете.
Кей закричала. Примо вздрогнул, но не остановился.
- Наш сын будет единокровным, - сказал он, меняя свой захват, - Кей, я не хочу умирать девственником!
Борясь, они упали со скамейки, и Кей приземлилась на своего кузена. Она почувствовала, что он пытается положить её на спину, поэтому охватила ногами скамейку, пока руки пытались справиться с молнией на её сумочке. Их руки путались в красном бархате, когда Кей наконец открыла сумочку.
Теперь она поняла, почему Изабель дала ей электрошокер на пятьдесят тысяч вольт. Она вдавила его прямо в руку Примо.
Эффект последовал незамедлительно: он начал биться и содрогаться. Кей вырвалась и неуклюже повалилась на землю, тяжело дыша. Примо выл, скорчившись в позе зародыша.
“Это нечестно…”,– стонал он. Кей нетвёрдо села на колени, проползла вперёд и вдавила электроды в его бедро.
- Ублюдок!, - крикнула она, он тоже закричал. Она поднялась на ноги, затем села на каменную скамейку и зарыдала. Ей удалось обрести хоть какое-то спокойствие, когда она поняла, что Примо начинает разворачиваться.
- Мудак! - её крик был грубым и жестким. Примо издал несколько тихих плачущих звуков и стал на четвереньках уползать от неё. Но она легко догнала его и ударила в затылок так сильно, как могла. Она била и била, пока он не перестал шевелиться.

* * *

Кей не знала этого, но её судьба, как и судьбы Примо и Стюарда, решались в доме в этот самый момент.
- Я считаю, Примо готов к изменению, - Аккори Джованни пытался, чтобы его голос звучал безразлично. - Он единокровный, хорошо показал себя после Поцелуя Доверия, и уже сейчас развивает свои навыки некроманта. Вы знаете, как редко они появляются до Становления.
Диего Джованни пожал плечами, но это движение было только внешне похоже на человеческий жест. Его плечи поднялись и упали - но ровным движением машины, а не живого существа. Он двигался, как объект, но не как личность.
Судя по внешности, он был самым молодым из находящихся в комнате. Но тот, кто посмотрит глубже, кто обратит внимание на позы и осанку людей вокруг Диего – пассивно-равнодушное сопротивление Аккори, формальная забота хозяина дома Эрика Миллинера, даже подчеркнутый интерес “тётушки” Кей Изабель – тот непременно поймёт, что единственный, кто принимает решения в этой комнате - Диего Джованни.
Он выглядел слегка за двадцать. Но он был мертв уже около шести столетий.
- Аккори, ваша преданность вашему потомку делает вам честь, - сказал он. – Но мне ненавистно даже думать, что ваша преданность семье в целом может быть менее ревностна.
Аккори застыл:
- Что вы утверждаете? Вы сомневаетесь в моей преданности? Может быть, вы хотите, что бы я ползал для вас на четвереньках?”
- Я не считаю это необходимым. Просто я беспокоюсь, что ваша симпатия к Примо может привести к прискорбной поспешности в этом важном вопросе. Примо может стать одним из самых молодых, получивших Становление в истории нашего клана. Если он столь блистателен и ценен, как вы утверждаете, не следует ли нам подождать несколько лет и позволить ему проявить свои выдающиеся качества, оставаясь смертным?
- Примо…страстно желает измениться. Он знает, что его изыскания ограниченны, пока он смертен. Сейчас, в этом кризисе, можете ли вы позволить себе отказываться от одаренного некроманта?
- Что ж, я доверюсь вашему суждению, – неожиданно голос Диего прозвучал устало. - Если вы чувствуете что он так ценен, я позволю моей правнучке Жанмарии дать ему Становление.
Аккори заморгал:
- Жанмарии? Но я думал, я могу даровать ему эту честь сам”.
- О... Этого не следует делать. Он уже вкушал вашу кровь как гуль, не так ли? Дав ему становление, вы приведёте его к ещё более крепким узам, что практикуется только в редких случаях. Примо не нуждается в таком контроле, верно?
- Нет, но...
- С другой стороны, если вы не против подождать, я могу сделать это сам.
Лицо Аккори осветила жадность, но он быстро скрыл это:
- Что вы, эта честь слишком велика для нас. О каком ожидании вы говорите?”
- Он уже прошёл Поцелуй Доверия, так что не стоит торопиться. Полагаю, когда я буду убежден, что он так одарен, как вы говорите.
- Я, э… Я полагаю, что должен обдумать этот вариант, - Аккори попытался скрыть свой конфуз глотком из своего бокала. Эрик, видя неудачу своего компаньона, учтиво вступил в беседу вместо Аккори.
- А встречались ли вы со Стюардом?
Лицо Диего было хмурым, когда он ответил: - Ах, Стюард, - его тон сразу предупредил Эрика, что что-то не так.
- Вы считаете, что Стюард достоин изменения, Эрик? - Эрик бросил взгляд на Изабель, но её лицо ничего не выражало.
- Стюард был бы ценным приобретением, - заявил Аккори. – Если вы решили подождать с Примо, вы нет выбора лучше, кроме как дадть становление Стюарду.
- Правда? Тогда полагаю, вам неизвестно, что у него уже есть Узы?
- Что? - Эрик вскочил на ноги раньше, чем смог овладеть собой. Но Диего уже стоял до того, как высокий блондин закончил подниматься. Диего ударил по столу так сильно, что крепкое дерево сломалось. Его голос звучал твердо:
- Кровные узы, и не с одним из нас!
- Этого не может быть!
- Это уже доказано, Миллинер! – с презрением бросил Диего. – Вы постоянно просите больше полномочий, больше автономии. И как вы проматываете полученное доверие? Считайте, что вам повезёт, если ему позволят сохранить Поцелуй Доверия. Или, возможно, нам следует полностью подчинить его Узами.
- Кто сделал это? Я разрушу Узы, уничтожив домитора! Скажите мне, я... прошу вашего прощения, сеньор, - последнее слово далось ему с явным трудом.
- Если призрачный шторм, оказался для вас таким кризисом, как вы утверждаете, вам следует больше беспокоиться о нём, чем о своенравном гуле. Значит, поэтому вы оказались в таком тяжелом положении? Потому что для вас всех личные проблемы важнее интересов семьи? Или вы просто преувеличиваете ваши проблемы, чтобы мы дали вам еще больше прав - на дальнейшие ваши глупости?
На минуту в комнате установилась мертвая, гнетущая тишина.
Эрик пристально посмотрел на Диего Джованни. Он понимал с полной определенностью, что попытка причинить ему вред будет чистым самоубийством, но его удивило, как он хочет сделать это, иррационально, безумно. Часть его терзалась в беззвучном крике, показывая ему, как прекрасно было бы вырваться, выплеснуть ярость на этого старейшину и погибнуть в короткой, чистой, безумной схватке.
Аккори внимательно наблюдал за ним. Если Эрик нападет, думал Аккори, будет ли способ – любой мыслимый способ – спасти его? Его мозг обрабатывал каждую возможность. Конечно, исключая возможность совместного нападения на Диего. Это было просто немыслимо.
Изабель лишь молча наблюдала за происходящим.
- Я ... не думаю... что вы правы... сеньор, - каждое слово, произносимое Эриком, проходило по его горлу, словно нож.

* * *

Кей вернулась в дом, на глаза своей семьи. Каждому обратившемуся к ней она говорила только: - Где Изабель?
Пока похожий на латиноамериканца мужчина, наконец, не сообщил:
- Думаю, она прошла через музыкальный зал в офис Эрика, но...
Отмахиваясь от любопытных рук, она продолжила двигаться. За её спиной остались приглушенные голоса:
- Вы видели...?
- Кажется, она выходила с...
- А кто она вообще такая?
- ...Изабель..?
Музыкальный зал оказался восхитительной. Потолок с лампой в венецианском стиле, мозаичный пол, клавесин в стиле барокко, безупречно восстановленный и украшенный. Часто использующаяся басовый альт стоял на подставке в углу, и старомодно одетая немолодая женщина сидела в кресле у клавесина. Она курила сигарету и сбрасывала пепел себе в ладонь.
- Мне необходимо увидеть Изабель, - сказала Кей, направляясь к двери. Двигаясь с удивительной скоростью, старая леди оказалась на её пути.
- Никто не войдёт, - сказала она с густым итальянским акцентом. Кей попыталась пройти через неё, но это было, все равно, что толкать диван вверх по спиральной лестнице.
- Никто не войдет, - повторила женщина. Кей почувствовала, как внутри неё снова поднимается истерика, как вдруг дверь открылась, и появилось трое мужчин. Самый молодой из них сказал что-то по-итальянски светловолосому. Итальянский Кей был очень плох – что-то о том, что человек, который не в состоянии контролировать своих животных, не сможет процветать. Светловолосый выглядел очень разгневаным, но гнев его казался холодным и сдержанным. Затем Кей увидела Изабель и бросилась в объятия к своей родственнице.
- Кей! Что... случилось?
Прижавшись к Изабель, Кей не могла прекратить плакать, даже понимая, что светловолосый и другой, темный, уставились на неё.
- Он... он пытался...
- Тсс! Теперь успокойся, Кей, - она отодвинулась от Кей, держа её за руку. – Кей, посмотри на меня! Успокойся!
Вглядываясь в глаза Изабель, Кей почувствовала, как спазмы рыданий оставляют её. Они были совершенны, глаза Изабель, темные, безупречные, и глубокие.
- Объясни мне ясно, что произошло, - сказала Избель.
- Кузен Примо пытался изнасиловать меня.
Взгляд Изабель перенёсся на темноволосого мужчину. И когда Кей огляделась, она поняла, что все остальные, тоже смотрят на него - а не неё, как она боялась.
Объект внимания приоткрыл рот, закрыл его, наконец, прокашлялся и сказал:
- Дерьмо! Что ж, полагаю, хорошо, что она быстро бегает.
Его грубый тон лишил Кей дара речи. Также он послужил причиной горького смешка старухи и улыбки Изабель. Затем заговорил молодой человек:
- Как ты убежала? - спросил он. Сила его голоса заставила ее инстинктивно поднять взгляд, и как только она посмотрела в его глаза, любая мысль о лжи или молчании стала невозможной.
- Думаю, я убила его, - беспомощно ответила она.
- Что?

* * *

Аккори Джованни был сильным человеком при жизни. И он стал неизмеримо сильнее после смерти. Мысль, что эта... эта ничтожная девчонка... смогла убить его любимого праправнука, лишила его разума. До того, как Изабель успела среагировать, он поднял Кей за горло.
Он собрался размозжить её голову о клавесин, когда понял, что, если он продолжит держать её, то сломает ей шею.
Изабель набросилась на него. Попытка Эрика прикрыть Аккори замедлила её только на мгновение, но полностью уничтожила альт, раздавленный упавшим Эриком. Но этого было достаточно: до того, как Изабель смогла добраться до Аккори, Диего оказался между ними.
- Хватит, - сказал он.
Никто не решился встратиться с ним взглядом, но оба повиновались.
- Она должна пройти Поцелуй Доверия сегодня, Аккори, - сказала Изабель, едва сдерживась.
- Да пошла ты... - ответил Аккори.
- Вы оба, замолчите! - сказал Диего. Затем он заговорил снова, на этот раз по-гречески.
На мгновение холоднай сквозняк прошел по комнате. Диего поднял свою голову и сказал: - Примо не мертв, однако, он тяжело ранен.
Хватка Аккори на секунду усилилась. Но затем он положил безвольную Кей на пол.
- Сеньор, я... - начал Эрик Милленер.
- Тихо!,- сказал Диего. напряженно размышляя, он не издавал ни звука, не моргал, не шевелил руками. Наконец он повернулся к Изабель.
- Эта Кей: она та, о ком вы говорили? Она ученый-спортсмен?
Изабель кивнула и добавила: - Обладающая достаточным мужеством, чтобы сразиться с гулем и победить, - бросив быстрый взгляд в сторону Аккори.
- Она получит Становление этой ночью, - объявил Диего.
- Что? - закричал Аккори, уже второй раз за этот вечер.
- И вы, Аккори, дадите ей его.
На этот раз настал черёд глазам Изабель широко раскрыться от удивления.
-А вы, Изабель, тем временем найдёте Примо и дадите Становление ему.
- Но, сеньор, это... это... - даже пока он пытался протестовать, его разум выстаривал причины решения его хозяина. Каждый сир был обременен ненавистным и вызывающим недоверие неонатом – последним, с кем можно договориться о предательстве своих собратьев. Также каждый неонат будет связан узами верности с теми членами семьи, кого он бы желал предать больше всего.
- Да, Аккори?
Аккори покачал головой:
- Я бы предпочел, чтобы вы мне лучше приказали пройти сквозь огонь. Но я сделаю всё, что вы скажете. Ради семьи.
- Ради семьи, - мрачно повторила Изабель. Она повернулась к выходу из музыкального зала, как и Аккори, отказываясь от своей цели, отвергая её.
Диего повернулся к Эрику Миллинеру:
- Эрик, возможно, вы правы. Возможно, Поцелуй Доверия слегка устарел в нынешние ночи.
Старуха издала ещё один горький смешок.