Испещренные черными столбами дыма, красные Равнины Курексарры простирались перед Вождем Сражений Азагом во всем их скалистом величии. Потрепанный, но не побежденный Азаг тяжело опирался на свой огромный скимитар, рассматривая бойню, расстилавшуюся под его ногами и прикрывая глаза, которые слепил гаснущий свет двойных солнц, опускавшихся за горизонт, своей большой рукой. Горячий ветер, который принес с собой запах копоти, рванул его изорванный плащ, растрепав черную бороду Азага, хотя сам он не обратил на это ни малейшего внимания, пристально вглядываясь в неровное кольцо Расколотых Гор, напоминающих драконьих зубы. Их искривленные пики вздымались невообразимо высоко в пылающий закат, отбрасывая длинные черные и пурпурные тени. Ветер дул с Восточных Земель, принося с собой дымные остатки великой огненной бури, которая пронеслась над ними неделю назад. Невезучие пароземы и другие духи воздуха, как, впрочем, и гораздо более злобные порождения порчи и пламени, сотнями исчезали в потоках пылающих углей, льющихся из исполинских облаков, и их предсмертные вопли эхом разносились по земле. Азаг хрюкнул, выражая свое удовлетворение сегодняшней победой, и этот обманчиво простой звук повлек за собой столь же короткий, но не менее продуманный ответ со стороны его пожилого дяди, Хорака, который стоял неподалеку с шестью другими воинами.
Существа, тела которых лежали под ними, сражались хорошо и обладали способностями, которые Азаг никогда раньше не видел. Они пылали сверхъестественным огнем и обладали целой дюжиной рук. Яростность и огромные количества нападавших едва не поставили и без того раздробленное владение фир-болгов на колени, но при этом их подвело незнание этих земель. Несмотря на свою дикость, они казались чем-то потрясенными, если не утратившими память. Именно этим и воспользовался Азаг. Теперь его люди сгоняли пленников в кучу, привязывая их к пыточным столбам, где их ожидала долгая и жестокая смерть, и разрубая некоторых из них на части в звериной ярости своего победного танца. Со всех выживших должны были живьем содрать кожу с помощью огромной машины, и это позволило бы вырвать у них название того места, откуда они пришли, независимо от того, утратили ли они память или нет. Фир-болги Серебряной Реки удерживали эту часть Красных Равнин с тех пор, как помнили себя, и Азаг был бы навсегда проклят, если бы позволил этому измениться за время его правления.

Азаг и Лета рассмеялись, соглашаясь со словами старого воина, но в глубине души Азаг продолжал испытывать беспокойство. На протяжении многих прошедших веков фир-болги отчаянно боролись за выживание. Когда-то великие Звери-Короли правили всем, что могли увидеть, даруя своим подданным боль или наслаждение в зависимости от того, что они считали верным. Тем не менее, после их победы над древними Дворами Фоморов во времена, которые предшествовали началу времени, Люди Болга потерпели поражение от ненавистных Туата де Данаан и пали так низко, что это сложно было представить. Отвратительные и жестокие противники окружали их со всех сторон - достаточно было вспомнить фуатов лесов, Светлых и красных шапок Средней Пустоши. Лета и Хорак шли впереди, направляясь к крепости Серебряной Руки, подшучивая друг над другом и обсуждая сегодняшний день. Азаг продолжал размышлять, глядя на исполинские машины, напоминающие человеческие кости, которые нависали над дорогой с обеих сторон. Их функции и формы успели уже тысячу раз измениться за прошедшие с момента падения Зверей-Королей столетия. Нынешние провидцы фир-болгов могли только гадать о том, как работали простейшие из этих устройств. Вырванный из своих раздумий резким шипением Леты, Азаг вздрогнул и со звериной настороженностью начал осматриваться вокруг, заметив сигнальный огонь на вершине близлежащей башни. Кто-то или что-то приближалось.
Азаг и его люди растворились в тенях; если это были нарака, то им суждено было пожалеть о том дне, когда они осмелились войти в королевство зверолюдей. Скорость чужака потрясала; сквозь густые тени сумерек неслось расплывающееся в воздухе черное пятно, которое сопровождал звонкий стук копыт. Двое людей Азага с утробным ревом спрыгнули на землю, натягивая широкую сеть перед узким проходом. Еще двое выскочили сзади, обнажая мечи. Зловещий скакун взвился на дыбы, и напоминающая тень фигура скатилась с его спины. Через проход пронесся холодный, влажный ветер, который отдавал могилой, и двое фирболгов, сжимавших в руках сеть, упали замертво, издавая ужасающие крики, смешивающиеся с едва слышным треском. Первый из меченосцев сделал выпад своим коротким клинком, и со стороны темной фигуры раздалось неприятное шипение прежде, чем он так же упал, орошая землю потоками крови, бьющими из его шеи. Чужак зашипел и один звук его скрежещущего голоса напомнил о сухой гнили и неминуемой гибели. Спустя мгновение, Азаг и его люди бросились на него. Существо - тело которого, казалось, отчасти состояло из голой кости, а отчасти - из черного доспеха - крутилось и изгибалось с практически невообразимой быстротой и свирепостью. Еще один из людей Азага погиб, но, в конце концов, огромный вес фир-болгов сделал свое дело. Азаг прекратил сражение одним страшным ударом по голове противника и темный скакун незнакомца с диким ржанием исчез в ночи.

Из горла существа не вырвалось ни единого слова - более того, незнакомец даже ни разу не застонал. Исполинские колеса медленно отрезали части его тела в тщетной попытке вырвать хотя бы частицу истины из его уст, пока, в конце концов, между кусками мяса, которые были телом незнакомца, не остались лишь жалкие полосы сухожилий, а бледный желтый свет не покинул его глаза. Азаг закусил губы, пытаясь скрыть отвращение. Оно было вызвано не пытками, которые были всего лишь необходимостью (хотя Лета предпочитала отводить глаза от того, что происходило там), а тем, что подобное существо могло существовать на свете. Его молчание не было признаком отваги, так как очень скоро стало очевидно, что оно не испытывает ни боли, ни наслаждения - и это казалось страстным фир-болгам чем-то отвратительным и противоестественным. Плененный нарака был лишен подобной выдержки и спустя некоторое время, проведенное в машине, пыточному дел мастеру все же удалось сломить его решимость. Пленник признался, что он и другие его сородичи были лишены памяти, и что они согласились служить знамени со змеем и башней в обмен на обещание Харрота помочь им вернуть их утраченные воспоминания. Как бы то ни было, Азаг оценил стойкость своего противника и наградил его быстрой смертью.
В конце концов, уставший Азаг вернулся в свою кровать, расположенную в высокой башне крепости, построенной из костей, позволив себе отдых впервые за последние три ночи. Лета все еще была занята, наблюдая за организацией защиты крепости их кланом. Когда Азаг положил свой круглый шлем на стол, его длинные, черные волосы упали каскадом на его морщинистое лицо. Он еще раз внимательно рассмотрел коробку с эмблемой; необходимо было придумать, что с ней делать, но он пока еще не знал, каким будет его следующий ход. Внезапно, его раздумья прервал стук в дверь. Повинуясь приказу Вождя, Ардифаль, хранитель его щита, вошел в комнату.
“К крепости пришла провидица, господин, и она просит разрешения поговорить с вами”, произнес Ардифаль. Обычно Азаг не жаловал подобных лжецов, предпочитая отправлять их прочь со связанными руками, подгоняя их при этом бросками камней и нечистот. Тем не менее, изредка среди них попадались и те, кто действительно был искушен в путях Дан, и именно сейчас кто-то из них очень пригодился бы Вождю Сражений.