Остановка, дверь со скрипом открывается. Я не знаю, что привлекает мое внимание - вид или зловоние нового пассажира. Я пытаюсь не пялиться на него, но он так странен, что это попросту невозможно. Он похож на бездомного, его одежда грязна и отвратительно пахнет. Я подумала, что он будет продавать газеты, но он избегает пристального внимания и тихо садится недалеко от меня.
Поезд визжит громче, чем прежде, когда закрываются двери. Словно ножом по ушам! Бездомный парень смотрит на меня и ухмыляется.
"Что, слишком громкий поезд?" - спрашивает он.
"М-м-м-м-м" - неразборчиво мычу, глядя на носки своих кроссовок. Мне не хочется смотреть ему в глаза. Я замечаю, что этот человек босиком и ноги его сплошь покрыты небольшими красными бородавками.
У меня безумно болит голова, шум становится все громче и громче. Мы входим в туннель под Восточной рекой. Я слышу еще один зловещий скрип, поезд задевает крышей за дорожку, наклон, предназначенный для слива воды. Запахи плесени и дерьма заполняют воздух. Черт подери, я должна нюхать это на работе целый день, а теперь весь поезд смердит дерьмом! Парень пристально смотрит на меня и выдает еще одну желтозубую усмешку: "Да, Нью-Йорк имеет прекрасную систему канализации!"
Меня тошнит. Я вижу, что мои руки покрывает гусиная кожа, чувствую, как лицо покрывает холодный пот, и...
Визгливый звук прекращается. Прорвавшаяся вода начинает затапливать туннель. Мгновение странного спокойствия, во время которого я слышу постоянное "кап-кап-кап" с крыши вагона. Бродяга сидит чуть дальше от меня, его большие пальцы нервно вертятся. Внезапное жужжание, зеленоватый свет - и чернота, световые дорожки тоннеля гаснут.
Я не могу кричать... Что нужно делать? Но, боже, что тут могу сделать Я? Тру виски, словно это поможет найти решение, рука становится скользкой от пота. Мой желудок будто завязался узлом. О боже, я не хочу умереть здесь, как таракан в туалете! Я пытаюсь встать и перейти в следующий вагон, но меня сжимает страх, и остатки моего обеда плюхаются на пол вагона. Все что я могу сделать - кричать. Штанины моих джинсов пропитались канализационной водой. Я вздрагиваю от отвращения и поднимаю ноги на ящик, чтобы не испачкаться еще больше в отвратительной слизи.
Что-то дотрагивается до моего плеча, и я чуть не выскакиваю из собственной кожи.
"Тебе не о чем беспокоиться, милая", - заявляет бродяга. Теперь он сидит рядом со мной, держа меня за плечо. "Я позабочусь о тебе" - шепчет он, я чувствую его ледяное прикосновение, он берет меня за шею и прикасается своим длинным змеиным языком к моим губам. Он целует меня, я кусаю его язык, который остается у меня во рту, но он, кажется, не обращает на это никакого внимания. Вязкая горькая слизь во рту... Его кровь?
Я пытаюсь дотянуться до сумочки, чтобы достать армейский нож, но он крепко держит мои запястья своими ледяными крепкими пальцами. Его кровь сочится мне в рот. Затем он наконец-то перестает целовать меня, берет на руки и несет к окну тоннеля. Глаза закрываются, все меркнет в красном свете.
Я пытаюсь открыть глаза, это тяжело - словно они покрыты холодным влажным цементом. Что-то извивается на мне, я снова слышу скрип... Боже, это звучит так, словно по тоннелю идет поезд!!! Содрогаюсь, и наконец-то открываю глаза. И вижу крысу... Двух крыс... Нет, трех крыс... И они почти три фута длиной каждая! Мое сердце бешено колотится. Вспоминаются последние события, случившиеся этой ночью. Я осматриваю свое тело в поисках крови и увечий... Ничего! Нет ни одной царапины! Могу ли я рассказать все это кому-нибудь? Все решат, что я сошла с ума. (Внезапная вспышка страха - а что, если этот парень был болен СПИДом?)
Я собираюсь с силами, чтобы подняться и выхожу наружу, на станции Авеню Stillwell. Я вижу восходящее солнце. Начинается новый день.
Говорят, в Нью-Йорке нет ничего нового. Хорошо, я сообщу об этом событии после работы сегодня вечером. Только на этот раз я не поеду на метро.
Я кое-как заканчиваю работу, мои руки весь день нервно тряслись. Карлос говорит мне, что проводит меня до дома, и будет ждать того, кто напал на меня. Но заходить в темный тоннель, и вообще покидать дневной свет мне все еще страшно - даже если со мной будет Карлос.
Я запираю двери. Карлос убирает ключи, неон тихим жужжанием разрушает тишину. Он берет меня за руку и говорит, что все будет хорошо. Он дает мне конфету и говорит, что в детстве его ничто не успокаивало так, как конфеты, особенно - как конфеты с ликером.
Мы пересекаем улицу, Карлос пропускает меня первой, кидая жетончик в проем турникета. Я чувствую себя спокойнее, когда он рядом.
Теперь все кажется хорошо - с надежным человеком за моей спиной. Он дремлет, опустившись мне на плечо во время долгой поездки в Манхэттен. Нет никого больше в поезде, но Карлос был прав - все прекрасно. Получасовая поездка. Моя остановка. Я поворачиваюсь к Карлосу, чтобы обнять его на прощание и подарить поцелуй за то, что он меня защищал. Его губы такие мягкие и мокрые. Прикосновение языка, такой же влажный, проникающий поцелуй. Я потрясенно открываю глаза.
"Ты искала меня?" - произносит он, желтая усмешка и кровь капает с полуоткушенного языка.
Черт побери! Неужели это он... Карлос? Кровь колотится в висках, и... что-то не то... Ох, черт! Мне кажется, что голова взрывается от боли. Я должна получить что-то... Мне нужно это... ПРЯМО СЕЙЧАС!
Я нащупываю в сумочке свой нож, прежде, чем он успевает меня остановить. Я толкаю его, и он падает на пол.
"Ты! Что, черт подери, с тобой такое? Ты состоишь в какой-то секте или что? Почему вчера ты напал на меня?" - я прошу у него ответа, я кричу "Я думала, ты был моим другом!"
Он встает с рычанием и наскакивает на меня. Прежде чем я успеваю что-то сделать, он натыкается на нож. Это похоже на то, как нож прокалывает подушку. Но я и в самом деле ранила его! Нет... Это не я... Я не раню людей. Я ведь не какой-нибудь урод наподобие Берни Готса! Я смотрю в глаза Карлоса и в них пустота. Он задыхается, сжимает челюсти и падает на пол тоннеля. В это мгновение я чувствую искреннее раскаяние.
А потом я чувствую нечто совершенно другое. Я сажусь на ящик и вижу, как кровь стекает по его футболке. Мне вспоминается бродяга в поезде. Эта кровь... Я не знаю, почему. Я пью это и чувствую что-то... просто изумительное! Мне кажется, что самое лучшее было ранить его и эта кровь - гадкая и горькая, но она лучше сотни бутылок "Бурбона". Она словно патока проникает в мое горло. Я вытаскиваю нож из шеи Карлоса и вылизываю последние капли крови, затем отжимаю окровавленную футболку. Все еще никого в этом чертовом поезде, и я оставляю Карлоса там, пусть гниет. А нож прячу в одноногой статуе, стоящей напротив здания банка. "Используй это для защиты" - говорю ей, усмехаясь. - "Никогда не знаешь, кого можешь встретить на улице"
Я просыпаюсь в шесть часов. Простыня пропитана потом. Что со мной творится?! Я дрожу не переставая. Что я сделала? Я убила человека!!! Бегу в ванную и включаю горячий душ. Раздеваюсь, захожу в кабинку. С силой тру мочалкой тело. Ой! Черт возьми. Я надавила слишком сильно. Моя нога...
Несколько секунд смесь крови и воды льется вниз. Моя нога. Выхожу из душа, вытираюсь. Впереди вся ночь. Идти в больницу? Нет. Первым делом отправлюсь в Гарлем. Я должна сообщить его семье, что он сделал со мной прошлой ночью. Это была самозащита. Его семья должна узнать. Марна Фернандез должна знать, что ее сын был насильником.
Я бросаюсь к станции метро. Статуя все еще стоит напротив банка, рядом валяется бутылка из-под белого вина... Ножа нет. Наверное, его украл какой-нибудь бродяга. Черт возьми, я ненавижу всех бездомных в Нью-Йорке.
Снова этот старый поезд. Я содрогаюсь. По крайней мере, это другой вагон, не тот, в котором остался труп Карлоса. Мороз пробегает по коже, когда я вспоминаю об этом. Фу! Его язык... Кровь...
Я больше никогда, никогда не буду ездить на метро. Не могу вспомнить номер квартиры Фернандезов - 568B или 586B? Чувствую запах этой чертовой крови. Если каким-то чудом Карлос окажется здесь, я ничего не смогу сделать... У меня нет моего ножа. Карлос... Все могущество, которое я ощущала, словно испаряется.
"Так-так-так, Мэри! Знаешь, я не настолько слаб, чтобы меня мог убить какой-нибудь глупый гуль. Но я знаю, что именно тебя заставило. Понравилось, а? Это как мед?"
"Я... Я... да... Это значит, что я получу еще?" - я заикаюсь.
"Добро пожаловать в Саббат, дорогуша. Удивительно - ты ведь тот самый чертов уборщик с острова. Ты же не думаешь, что стала теперь такой же, как я?"
"Нет... я... я... Просто... Ты хочешь..."
Он морщится.
"Дерьмо! Мне не нужны все эти глупости. А тем более - твое тело. Вот, получи..." - он взрезает запястье и прикасается окровавленной рукой к моему рту. "Ты этого хотела, верно? Теперь выпей этого сока... Тебе нужно еще немного крови, чтобы исправиться."
О, боже! О, боже! Я не хочу этого! Я не хочу, чтобы это прекратилось... "Остановись!" Но я не хочу останавливаться. Это так чертовски хорошо. Я чувствую внезапный прилив энергии, как наркоман, только что вынюхавший дозу. Я хочу больше! Он отдергивает руку. "Пока что достаточно. Не заставляй меня делать тебе больно. В конце концов, теперь ты моя слуга. Я хочу, чтобы завтра на работе ты спустилась в тоннели... Смотри по карте... Вот здесь, и заложила взрывчатку. Мне нужна дорога именно в этом месте".
Я перевожу взгляд на свой нож, крепко зажатый в его кулаке.
"Слушай сюда, и слушай внимательно! Я не буду делать ничего за так просто, особенно для насильника."
Нож взрезает артерию, и гейзер крови бьется струей из его горла. И я пью, пью, пью, пока не перестаю видеть. И на сей раз я не плачу и не думаю, что я ублюдок. На сей раз я смеюсь, смеюсь словно маньяк!
Да, у меня самая худшая работа во всем Нью-Йорке. Но, думаю, что буду получать теперь намного больше.

Приведу в качестве примера случай, когда одновременно готовили неоната (довольно-таки обычный представитель клана Гангрел) и моего ассистента, оба изучали основы Затемнения, Одеяние из тени. Хотя неонат был интеллектуально намного ниже моего ассистента, он истратил на изучение дисциплины вдвое меньше времени, чем понадобилось доктору Регги.
Кажется, что гули имеют больше способностей к расширению своих физических параметров - увеличение скорости, выносливости, и так далее, чем для более специфических особенностей. Тем не менее, более тонкие способности находятся в пределах их досягаемости. Мой ассистент, например, изучила не только увеличение силы и выносливости, но и основы скрытности, гипноза и других более сложных искусств. Она продемонстрировала требуемые способности, но не смогла изучить что-либо сверх Восприятия Ауры или Одеяния из тени. Некоторые верят, что сила крови домитора имеет прямое влияние на силу, которую получает гуль - мой последний слуга (о котором я не хочу больше слышать) был аналогично проверен в области познаний вампирских дисциплин, но несчастный слуга не мог продвинуться дальше самых основ. Несомненно, его витэ не нес достаточно силы Каина!
Наконец - это уже моя концепция, что для изучения дисциплин определенного клана гуль должен пить кровь подходящего донора. Это утверждение базируется на основе случая 19-2, в котором я предложил неонату Гангрелу обучить трех гулей дисциплине Анимализма. Один гуль питался витэ каинита из клана Гангрел, другой получил витэ неоната Тореадора, третий - мою собственную витэ (должен отметить, что в то время я уже владел этой способностью). Хотя период обучения был медленным, как обычно, первым дисциплину изучил гуль Гангрела, вторым - тот, что питался моим витэ, а гуль Тореадора так и не смог изучить это искусство. Оказывается, все в самом деле зависит от типа крови!

---

Гулям намного сложнее изучить дисциплины, чем Сородичам. Силы, привнесенные Каином, достаточно сильны лишь в его потомках и практически чужды людям.
По правилам гуль может изучить только те дисциплины, которыми владел его последний "донор". (Исключая дисциплины Быстроты, Стойкости и Могущества, которые любой гуль может изучить инстинктивно). К примеру, гуль, желающий изучить Власть над Тенью, должен иметь домитора из клана Ласомбра; аналогично, слуга Малкавиана вряд ли сможет изучить Некромантию.
Тем не менее, как только он изучает дисциплину, он может пользоваться витэ от любого клана, чтобы использовать ее; ревенанты могут использовать собственную витэ, чтобы разучить чуждую их домиторам дисциплину, к примеру, Серпентис.
Как только гуль изучил дисциплину, знание останется с ним, даже если он его не практикует некоторое время (например, потому, что по каким-либо причинам лишился возможности получать свою порцию витэ). Как только питание будет возобновлено, он, обычно, может использовать дисциплины как обычно. Но если дисциплина не используется слишком долго, она забывается. Если гуль более шести месяцев не получает витэ, он теряет точку в дисциплине. Через месяц он теряет точку в следующей дисциплине, и так пока не потеряет все дисциплины или пока не станет снова получать витэ. Если гуль имеет уровень любой дисциплины выше 1 и вынужден питаться витэ вампиров более высокого поколения, он теряет вторую точку. Если гуль имеет много дисциплин по уровню выше единицы, то первыми теряются менее известные; инстинктивные дисциплины Могущества, Стойкости и Скорости теряются в самую последнюю очередь. Стойкость теряется самой последней. (По правилам, если гуль со стойкостью 2 не имеет доступа к питанию витэ вампиров низкого поколения, то, получая свою порцию от более слабокровных каинитов, он теряет уровень дисциплины и у него остается Стойкость 1).
К примеру, Рауль питался от своего домитора, принадлежавшего к Шестому Поколению. За время своей жизни с ним Рауль изучил Могущество 2, Стойкость 1 и Прорицание 1. Домитор Рауля был убит, и с тех пор прошло шесть месяцев. Сначала Рауль теряет точку в Могуществе, как в самой первой изученной дисциплине. Проходит седьмой месяц, когда Рауль не получает ни капли витэ, и он теряет свои скудные познания в дисциплине Прорицания. Спустя две недели он все-таки получает порцию витэ. У него остается Могущество 1 и Стойкость 1; чтобы восстановить потерянные уровни дисциплины, он должен изучить их заново и снова истратить на них полученные очки опыта. Он не сможет изучить Могущество 2, пока не станет получать витэ от вампира как минимум Седьмого Поколения.
Ни один гуль не сможет использовать ни одну дисциплину без хотя бы одного пункта витэ в своих венах. Хоть он и может помнить, как именно пользоваться Дисциплинами, их использование невозможно для простого человека.

Живая ткань более приспособляема. Если здоровый каинит будет некоторое время питаться витэ Носферату, то (за исключением возможной тошноты) это не принесет ему вреда. Если же на место каинита поставить смертного, то его внешность начнет ухудшаться. Гуль никогда не получит проклятие той же силы, что и его домитор. (Представьте себе огорченного гуля Самеди, если бы это было иначе!), но он может в чем-то наследовать характеристики "своего" клана. Это достаточно интересно, но не всегда происходит. Некоторые смертные могут сопротивляться "недостаткам", которые несет в себе витэ. Мои исследования показывают, что из семи гулей только один устойчив к специфическим характеристикам линий крови. Я предполагаю, что такие устойчивые люди сохраняют свою устойчивость, как гули, и устойчивость эта может продолжаться неопределенное время. Мои исследования предполагают, что эта устойчивость генетического происхождения и, похоже, я выделил ведущий признак. Я считаю, что только анализ нескольких поколений гулей может дать какой-либо результат. Впрочем, моих исследований достаточно, чтобы утверждать, что данная устойчивость существует.

---

Витэ некоторых кланов обладает особыми свойствами. Если гуль выпил пять или более Пунктов Крови от вампира конкретного клана, он должен сделать бросок Выносливости (сложность 5) или унаследовать слабую форму клановой слабости домитора; эффект продолжается до тех пор, пока кровеносная система гуля не очищается (то есть, гуль имеет меньше пяти Пунктов Крови от вампира какого-либо клана).
Список кланов, подпадающих под это правило: Бруджа (гуль легче впадает в Безумие), Малкавиан (гуль страдает слабым психозом), Носферату (Внешность падает на один или два пункта, но никогда не падает ниже единицы), Вентру (гуль испытывает сильное желание испробовать еще крови Вентру, даже если это угрожает его домитору), Последователи Сета (гуль получает болезненную (-1 к броскам) сыпь, когда находится под прямыми солнечными лучами; кроме того, многие Последователи Сета имеют и другие недостатки Крови), любой Саббатовец (никаких особых эффектов, но гуль не может лечить болезни). По усмотрению Рассказчика кровь других кланов может вызывать аналогичные эффекты.

(Если сравнивать кровь нескольких ревенантов разных семейств и возраста с витэ Тореадора, я могу честно сказать, что кровь ревенанта намного ниже по качеству. Если говорить метафорически, вампирская Кровь - нектар, дорогое вино; человеческую кровь можно сравнить с дешевым пивом, а кровь ревенантов подобна вину более низкого качества. Она не может сравниться с кровью вампиров, но имеет свою силу. Тем не менее, кровь младших ревенантов имеет некий особый привкус. Несомненно, это говорит о тесной связи родственных уз).
Хотя ревенанты все еще нуждаются в глотках витэ, чтобы остановить процесс старения, их естественные резервы достаточно велики, чтобы дать им преимущество. Их Кровь достаточно сильная, чтобы использовать ее для ускорения излечения ранений. Они могут использовать Кровь с большим искусством, я видел ревенанта, владеющего уровнем дисциплин, сравнимым с уровнем птенца-каинита. Они могут использовать собственную Кровь, чтобы пользоваться дисциплинами, хотя это может быть сложнее, если ревенант не может выделить достаточное количество собственной витэ. Их процессы старения значительно приостановлены, и мне кажется, что ревенант, даже не принимая витэ каинита, проживет в четыре раза дольше обычного человека.
Я могу предположить, что вы сейчас спросите. Если их время жизни так велико, почему мы не стали слабее щенков рода Зантоса? Просто процессы замены и разрушения клеток, на которые влияет витэ, распространяется и на их детей.
Период вынашивания, который я наблюдал у одной женщины из семьи Братович, продолжался в течение трех лет, по одному году на один триместр. Поэтому ребенку ревенанта требуется примерно 50 лет, чтобы достичь половой зрелости. Очевидно, эти дети никогда не обучаются в общеобразовательных школах, по крайней мере, не дольше, чем в них учатся обычные дети. Быть может, патрон может изменить внешний вид ребенка, придав ему внешность зрелого человека, но прочие процессы идут в надлежащем темпе. Психологические эффекты такого долгого детства увлекательны, но, я надеюсь, найдется то-то еще, чтобы изучить эти аспекты.

При получении третьей порции Крови от одного и того же вампира, гуль демонстрирует глубокую эмоциональную привязанность к этому вампиру и иногда к семейству вампира-домитора, или "клану" (это всегда третья порция, независимо от веса тела, эмоционального типа или других параметров; 265-фунтовый вышибала получает "Кровную Связь" точно так же, как и 50-фунтовый ребенок). Хотя Кровная Связь характеризуется такими симптомами, как сильное сердцебиение, учащенное дыхание, выделение тестостерона/эстрогена, катализатором для проявления этих симптомов являются психологические причины. Другими словами, Кровная Связь - явление, строго говоря, психосоматическое.
Лицам, испытывавшим трудности, связанные с пагубными привычками в жизни, эффекты Крови, создающие Кровные Узы, могут стать эмоциональной травмой. В первые секунды после получения витэ чувства гуля вызваны химическим взаимодействием его крови с кровью вампира-хозяина, что приносит ощущения крайней энергичности и полной неуязвимости. Впрочем, эти ощущения длятся недолго - по мере растворения вампирской Крови в человеческой чувства исчезают.
После получения третьей порции крови из конкретного вампира, гуль испытывает пристрастие к крови домитора, независимо от того, проявляется эта пагубная привычка психосоматическим или иным способом. Он пойдет практически на все, чтобы получать более часто и более концентрированные порции вампирской Крови. Во время эксперимента гули-мыши не ели обычного корма, только корм, спрыснутый кровью вампира. После принятия трех порций Крови мыши практически прекращали спать, и ели в 10 раз больше, чем когда они не имели Кровной Связи.
После установления Кровной Связи потребность в крови Сородичей становится настолько необходима, что гуль чувствует неодолимое приятие к своему домитору. Часто эта зависимость, возникшая благодаря крови домиторов, рассматривается некоторыми гулями как чувство любви, хотя чаще всего безответной. Это обычное состояние для гуля, когда он игнорирует все недостатки, какие имеет его домитор и как бы помещает его на пьедестале. Благодаря Кровной Связи гулю кажется, что его домитор не может сделать ничего плохого, гуль испытывает к нему бесконечную преданность и любовь, даже если подвергается жестоким истязаниям со стороны домитора (см. анализ случая 66-4).
Конечно же, большинство домиторов не обращаются со своими гулями настолько плохо. Они понимают, что для того, чтобы гуль подчинялся им полностью, он должен быть награжден, или как у пристрастившегося к Крови гуля выделяется слюна при любом намеке на новую задачу. Это - Павловский метод обучения гулей, к которому склонно большинство домиторов.
Некоторые домиторы, впрочем, применяют более жесткие способы. Некоторые из мастеров-вампиров обычно сами страдают от психозов и используют гулей как "человеческие подушечки для иголок": они подвергают их разнообразным физическим и эмоциональным пыткам. Вопреки общей идее о "сверхъестественности", популярной в обществе Сородичей, я предполагаю, что эти домиторы, скорее всего, страдают от химического дисбаланса. Они совершают подобные действия для того, чтобы избавиться от избытка принятых с кровью гормонов. Как указано в моих исследованиях, этот избыток гормонов очень часто присутствует в крови определенных людей - извращенцев, убийц, насильников, и т.п. Если домитор страдает от подобного химического дисбаланса, то он может быть передан недавно созданному гулю.
Но психозы Сородичей могут стать темой совершенно другой работы. В любом случае, эта последовательность соответствует личности типичного гуля. В один момент он рабски покорен, в другой - всемогущ и всесилен. (Большинство читателей должны знать, что эмоциональные колебания гулей часто зависят от скорости рассеивания перелитой крови). Это может длиться от нескольких дней до трех недель, чтобы интенсивность перелитой вампирской Крови ослабла. Гуль часто страдает депрессией в этот период, пока не получит новую порцию Крови. Домитор должен поить своих гулей по крайней мере один раз в месяц, поскольку на третьей неделе без очередной "порции" гуль обнаруживает склонность к самоубийству, и находится в весьма опасном положении.
Этот маниакально-депрессивный цикл в гулях известный также как синдром Ренфилда, не такой уж и редкий случай. Я, тем не менее, позволю себе классифицировать происходящее как некую форму психоза, связанного с определенными физическими условиями.
Доктор Нетчер рассказал мне, что вампиры противостоящей Камарилле секты, Саббата, выступают за довольно-таки своеобразные теории исследования гулей. Конкретнее, он упоминал о клане вампиров Саббата, Тзимицу (zuh-MEE-see, d'ZY-muh-zee), который прекрасно изучил науку, неизвестную среди вампиров Камарильи. К несчастью, военные действия между этими сектами, равно как и моральная сторона методов этого клана Тзимицу (которые, судя по всему, крайне антисоциальны), не предоставляют возможности для обмена данными.